До конца 2025 года на Томь-Усинской ГРЭС СГК с нуля будут построены три большие градирни. Они будут возведены в рамках правительственной программы по модернизации генерирующих объектов. Конкурс на реализацию данного проекта выиграла столичная строительная компания «Каскад». В интервью sibgenco.online ее генеральный директор Андрей Макаров рассказал об инновационности, экологичности и даже эстетичности своего проекта.

— Что будете строить на Томь-Усинской ГРЭС, насколько уникальными будут объекты?
— В Кузбассе мы построим три башенные градирни высотой 88 метров (примерно уровень 30-этажного дома), диаметром 70 метров. Над этим объемным проектом трудились двадцать наших самых опытных инженеров-проектировщиков.

Башня будет иметь гиперболоидную форму, это обеспечит ей жесткость, ветроустойчивость, способность нести вес, превышающий массу самой конструкции, а главное — создаст естественную тягу воздуха для охлаждения воды. Утвержденный проект учитывает специфику юга Кемеровской области: сейсмичность и частые ураганы. А также суровые зимы, когда температура может опускаться до –50 °С. За основу проектирования каркаса вытяжной башни принята конструкция Шуховской башни — памятника архитектуры советского рационализма. Каркас градирни будет обшит металлическими листами с полимерным покрытием, что значительно продлит ее ресурс.

Объем перерабатываемой тремя градирнями воды равен 96 тысячам тонн в час, что сопоставимо с 26 комплексами всех фонтанов Петергофа. Каркас градирен будет смонтирован в виде 16-гранной металлической конструкции, которую затем покроют защитным составом на основе цинка.

— Звучит впечатляюще. А можете объяснить, какой экологический эффект дадут эти сооружения. Другими словами, почему с градирнями лучше, чем без них?
— Давайте допустим, что градирни нет. Большие производства (и не только генерирующие энергию) берут воду из реки, используют в своем технологическом процессе, охлаждают и сбрасывают обратно в реку. Температура воды в реке постепенно повышается на несколько градусов, начинает меняться экосистема, исчезают какие-то виды флоры и фауны. Таким образом, эффект от градирни вполне ощутимый. Конкретно на Томь-Усинской ГРЭС выше по течению (до места сброса воды, использованной в технологическом процессе) водятся одни рыбы, а ниже — другие. Разница температур составляет 8–12 градусов.

— Почему изначально проект ГРЭС не предусматривал градирни?
— В советское время во главе угла была не экология, а экономическая целесообразность. И там, где был водоем, проще было взять воду из реки и вернуть обратно.

— Ваша компания начала свою работу в кризисном 2008 году. Существовал ли тогда спрос на возведение такого рода объектов?
— Спрос был всегда, особенно в части реконструкции старых башен. За 13 лет существования компании мы построили более 40 новых и реконструировали свыше 100 старых охладительных сооружений. Я по образованию строитель, в 90-е годы вместе с компаньонами возводил установку для нефтепеработки. Химическое производство требовало охлаждения. Искали экономическое решение и поняли, что нужно строить градирню. На тот момент в России не осталось ни одного специалиста, который мог бы реализовать наш проект. Рынок был пустой: нет спроса — нет и предложения. Я начал разбираться сам и с тех пор занимаюсь возведением охлаждающих башен. Сам разрабатывал проекты, усовершенствовал их.

— Реконструкция градирен оправдана? Просто часто приходится слышать, что когда ресурс исчерпан, лучше снести объект и построить что-то новое, чем вкладывать средства в морально устаревшее сооружение.
— Конечно, оправдана. В среднем башни строятся на 30–40 лет, с возможностью последующей реконструкции и ремонта, что вдвое продлевает жизнь градирни. Согласно СНиП каждые 5 лет необходимо производить капитальный ремонт антикоррозийной защиты. Впрочем, исходя из нашей практики, за 13 лет реконструкция не понадобилась ни одной градирне, возведенной компанией «Каскад».

— У вас есть какие-то собственные ноу-хау?
— Мы обладаем патентами на противообледенительную систему для градирен, единственную на рынке. Самая северная башня, построенная нами, находится в Норильске, где температура зимой может опускаться ниже –50 °С. Так вот, обледенения там нет как фактора. То есть основные конструкции, несмотря на максимальную нагрузку, не разрушаются.

Также при строительстве мы используем не воспламеняющиеся материалы. По статистике, за период с 2009 по 2019 год во время ремонтных работ на градирнях произошло более 300 пожаров. При естественной тяге полимерные материалы возгораются мгновенно, а вся конструкция выгорает за час-два. Из строя выходит оборудование, что провоцирует ограничения по выдаваемой мощности. Для избежания подобных ситуаций мы используем антипирены, которые подавляют реакцию на этапе возгорания. И всегда проводим с заказчиками эксперимент, поджигаем газовой горелкой любой блок и наблюдаем: пока есть пламя, он горит, как только гаснет, воспламенение прекращается.

На Томь-Усинской ГРЭС мы внедрим сразу все свои лучшие разработки, не имеющие аналогов в России и мире. Мы выполним требование, чтобы градирня собиралась на месте, то есть приезжала в разобранном виде, а не на производстве. Это даст кратную экономию при транспортировке.

— Выполнение этого условия позволило вам выиграть тендер на строительство башен в Кузбассе?
— Да, ценовая политика — одно из наших преимуществ. Мы — единственная в России компания полного цикла: от разработки проекта до введения в эксплуатацию. У нас нет каких-то подрядных организаций, мы имеем собственное строительно-монтажное управление, все техническое оснащение, а главное — свое производство запатентованного оборудования. Это позволяет с одной стороны гарантировать качество на всех этапах (и давать самую большую на рынке гарантию на обслуживание — 40 месяцев), с другой — минимизировать издержки.

— При этом весь мир идет путем кооперации, чтобы не держать большой штат и сокращать расходы...
— У нас другой подход, который мы считаем более целесообразным. В штате компании работают 250 специалистов своего дела. Они работают командировочным методом: выезжают на площадку и выполняют свою задачу. Никому не нужно времени на раскачку, не приходится объяснять по пять раз. Отсутствует риск срыва сроков сдачи объекта из-за действий подрядчиков. Конечно, неквалифицированных рабочих мы набираем на месте, возить их из других регионов неоправданно дорого.

— Насколько вы в своем производстве зависите от импортных комплектующих?
— Ни на сколько, мы даже получили высокую награду за вклад в импортозамещение. До 2014 года мы действительно работали с итальянцами и немцами, нам была нужна импортная смола для оросителя, но сейчас мы полностью перешли на свои технологии и отечественные материалы.

— А сами пытаетесь выйти на международные рынки?
— Мы строили градирни в Белоруссии, 2 года прорабатывали проект строительства в Узбекистане, но после смены власти и нескольких министров энергетики в этой стране все зависло.

— В интернете много фотографий градирен, похожих на арт-объекты, украшенных граффити и всевозможным декором. Когда в России эти огромные башни перестанут быть приметой промзоны и станут украшением ландшафта?
— Мы к этому идем. В Казани, где в рекордные сроки построили градирню, мы снабдили ее архитектурной подсветкой. Дело в том, что башню видно практически из любой точки города, глава Татарстана регулярно пролетает над ней на вертолете. Поэтому была задача «сделать красиво». Мы предложили креативную подсветку, которая дополнительно будет выполнять функцию сигнального заградительного освещения. Получилось очень симпатично. Такую же подсветку мы готовы выполнить на Томь-Усинской ГРЭС.

— Это сильно удорожает проект?
— Нет. Подсветка обошлась примерно в 12 млн рублей.

Понимаете, мы сами заинтересованы в том, чтобы сделать мир ярче, а промышленный объект — эстетичнее и креативней. Это наша визитная карточка. Несколько раз мы предлагали заказчикам интересные рисунки, те же граффити на бетонных стенах градирен. Но пока, к сожалению, ни один проект в России не был реализован.

https://sibgenco.online