Крупнейшая электросетевая компания Сибирского федерального округа МРСК Сибири (входит в группу компаний «Россети»), похоже, вышла из многолетней финансовой комы: впервые с 2010 года энергетики задекларировали прибыль. Как удалось реанимировать компанию всего за полтора года, рассказал генеральный директор Виталий Иванов.

— Виталий Валерьевич, не секрет, что МРСК Сибири после отмены «последней мили» много лет находилась практически в коматозном состоянии, особенно филиалы «Красноярскэнерго» и «Хакасэнерго». А в 2017 году компания вышла на чистую прибыль в более чем 900 миллионов рублей. Как удалось за такой короткий срок привести предприятие в чувство?

— Я приехал в Красноярск в декабре 2016 года и, конечно, ощущения от знакомства с компанией были не самыми радужными. МРСК Сибири тогда представляла собой хронически убыточное предприятие с колоссально низкой инвестпрограммой и огромными претензиями потребителей. Мы тысячами не исполняли заявки на технологическое присоединение, ФАС ходила за мной буквально по пятам. В 2019 году в Красноярске будет Всемирная зимняя Универсиада, а указ президента о ее проведении физически выполнить нельзя: город полностью закрыт для технологического присоединения, крайне низкая надежность сетей. Сотрудники на четырехдневке, зарплату людям платили с трудом, чтобы только выполнять план по OPEX. И это — на предприятии энергетики!

Город-миллионник, край с мощнейшей экономикой. Как может многотысячный коллектив «Красноярскэнерго» работать вот так?! Понятно, что терапия в такой ситуации уже не помогла бы, нужны были хирургические меры.

И мы начали подписывать с регионами долгосрочные соглашения. Первое — с Красноярским краем. Спасибо, что и губернатор тогда нас поддержал, и правительство. МРСК Сибири взяла на себя ряд обязательств, компания нашла средства, взяла кредиты, и мы начали вкладываться в сетевую инфраструктуру. Объекты Универсиады строятся на деньги сетевой компании, а не на средства края. По сути, в течение полутора лет только в Красноярск мы вложили 5,2 миллиарда рублей, закрыли основные болевые точки: надежность и техприсоединение. Сегодня город открыт, и по моим расчетам, в ряде районов Красноярска существующую мощность застройщики и другой бизнес не выберут даже за восемь лет.

Много вопросов вызывал Кузбасс. Аман Тулеев критиковал компанию, и я хочу сказать, что он был абсолютно прав. Действительно, МРСК Сибири не обеспечивала должную надежность. Подчеркну, тогда не обеспечивала. Сейчас ситуация кардинально изменилась.

— Красноярск и Хакасия потеряли крупных клиентов — металлургические предприятия, ушедшие на прямой договор с ФСК. А в Кемеровской области-то что мешало работать?

— Кузбасская энергосистема близка по потенциалу к красноярской. Это металлургия, угледобыча, переработка, колоссальное потребление электроэнергии. Я лично выезжал на линии — откровенно говоря, были участки, где одни лохмотья висели. Они системно отключались по десять раз в год, приходилось эвакуировать шахты. Надо было снова заниматься хирургией, и мы с первым замгубернатора Владимиром Черновым очень здорово поработали, объяснили ситуацию Тулееву, сейчас с Сергеем Цивилевым поддерживаем активный диалог. В итоге МРСК Сибири инвестировала в Кузбасс еще 1,6 миллиарда рублей.

Хакасия для нас тоже была колоссальной проблемой. Забайкалье, Бурятия — немногим лучше. Каждый регион добавлял убытки, по 2-3 миллиарда в год, это огромные деньги! Для кардинального решения проблем по всем территориям присутствия были заключены соглашения на 7-8 лет.

Начали работать с бизнесом напрямую. Со многими инвесторами мы встречались в этом кабинете, спрашивали, что им мешает вкладывать деньги в развитие города, бизнеса. Порой человека надо для начала просто правильно проконсультировать, это сильно влияет на имидж компании.

Все эти действия мультипликативно послужили тому, что компания с колен встала, по итогам первого полугодия 2018 года у нас уже 1,2 миллиарда прибыли. И это с учетом того, что нам пришлось принять на себя убытки «Хакасэнергосбыта» — почти 1,6 миллиарда рублей. Но даже такой гигантский убыток, который одномоментно лег на МРСК Сибири, не выбил почву у нас из-под ног. Два года назад эти полтора миллиарда нас бы просто раздавили, но сейчас компания устойчива.

В общем, уже в декабре 2016-го стало понятно, что 2017 год закончим с прибылью. В 2016 году не хватило буквально трех недель, чтобы кардинально изменить ситуацию.

— А что конкретно вы предлагали в соглашениях и просили у регионов?

— Мы говорили: есть крупная компания, у нее есть инвестпрограмма, ремонтная программа, давайте их увеличим! Губернатор говорит: конечно, но как? Мы отвечаем: в котловом тарифе есть другие территориальные сетевые организации (ТСО), давайте посмотрим на них пристально и разберемся, куда идут деньги из тарифа? Может быть, на заработную плату? Это неплохо — повышать зарплату. Но заработная плата энергетиков — это деньги потребителей.

Практически все губернаторы пошли навстречу, мы придавили тарифы, поприжали ТСО, стали больше денег тратить на развитие. В 2016 году инвестпрограмма МРСК Сибири была 6 миллиардов, сейчас — более 12. Рост в два раза. За всю историю компании такого скачка не было.

Мы говорим: давайте посмотрим затраты, и у нас в том числе, OPEX компании, а деньги направим на те объекты, которые нужны для развития регионов. Например, Кузбасс — снабжение шахт и котельных, там необходима особая мера надежности. По Красноярску мы встречались на уровне мэра с главами районов, обсуждали, какие есть проблемы в городе. Когда собрали все потребности, обсчитали, поняли, что универсиада универсиадой, но нужно энергосистему краевой столицы по всем параметрам выводить на качественно новый уровень«

Я жил некоторое время в Сочи, занимался подготовкой энергоузла к Олимпиаде. Сочи весь переделан с точки зрения энергоснабжения, наработана очень серьезная практика. Сейчас такие же шаги команда МРСК Сибири предпринимает в Красноярске.

Забайкальский край — это развитие золоторудных производств. В МРСК Сибири приходит инвестор и говорит: я создаю две тысячи рабочих мест, вкладываю 1,5 миллиарда рублей, но еще столько же на инфраструктуру просто не потяну! В этом случае мы развиваем государственно-частное партнерство. Итог: подписание трехстороннего соглашения между губернатором региона, инвестором и МРСК Сибири.

Откуда еще взять деньги на реализацию проектов? Компания обратилась к инвесторам: ребята, дайте денег, вернем через восемь лет. Инвесторы посмотрели без огонька, но мы их убедили, и за год они нам принесли 2,5 миллиарда рублей, которые были вложены в энергосервисные контракты.

— У вас есть план, как возвращать деньги инвесторам и кредиторам?

— А мы уже возвращаем, работаем с потерями. Есть четкая финансовая модель возврата, и, я думаю, что основные эффекты пойдут в 2019 году, когда компания начнет даже более существенно экономить на потерях.

Внешнее инвестирование, работа с тарифом, привлечение заемных средств — эта работа позволила получить дополнительно 10 миллиардов рублей. Часть пошла на погашение задолженности перед ФСК ЕЭС — огромный долг тянулся за нами несколько лет. Пять миллиардов были направлены на повышение надежности.

— Задам наивный вопрос: а что мешало компании так эффективно работать раньше?

— Мне сложно ответить однозначно. Наверное, есть разница в подходах к управлению: можно стремиться больше зарабатывать и больше тратить, инвестируя в развитие. А можно жить и экономить, закрывать свои расходы и на этом успокаиваться.

Пример про эффективность работы. МРСК Сибири недавно открыла крупнейший центр питания — подстанцию «Озерная» в Красноярске. Мы были удивлены, не буду скрывать: все оборудование лежало на складе. Оно было куплено в 2013 году и просто лежало. Я не знаю, почему. Подстанцию можно было перевезти в любой уголок Сибири и поставить, решить какие-то острые задачи. Мы выбрали Красноярск и закрыли проблему с техприсоединением и качеством энергоснабжения в части Октябрьского района города на много лет вперед.

— Вы говорите, вместе с губернаторами пересмотрели тарифы?

— Да, нам очень здорово помогли с тарифными решениями. Не секрет, что существует большой перекос в тарифах. Владимир Путин на комиссии по ТЭК в Кемерово, на мой взгляд, очень хорошо сказал на этот счет: «Сегодня в отдельных субъектах сложилась практика продавливания необоснованного роста тарифов. В итоге вырученные средства идут не на развитие региональной энергетики, а, соответственно, в карман конкретным лицам, близким к тем, кто принимает решения подобного рода».

Тарифы по СФО неравномерны. Простой пример: МРСК Сибири на территории Кузбасса работает в общем котловом тарифе на 20 процентов ниже, чем крупные частные ТСО. Но системная сеть вся находится у нас. До подписания соглашения с руководством региона разница в тарифах была не 20 процентов, а с отдельными ТСО все 200-300 процентов. По Кузбассу в котле «лишней» нагрузки — 1,6 миллиарда, эти деньги платят потребители, а могут и не платить. Что такое 1,6 миллиарда? Мы можем затормозить рост тарифа, можем увеличить инвестпрограмму, можем реализовать какие-то крупные проекты. Если у МРСК Сибири тариф 40 тысяч на условную единицу, почему у другой компании — 90 тысяч? Вот эту разницу региональный орган регулирования может отдать на инвестпрограмму госкомпании — МРСК Сибири, может просто убрать из котла, тогда тариф вырастет не на три процента, как сейчас установлено правительством, а меньше.

В Алтайском крае нагрузка одинаковая, в Омской области одинаковая. А вот в котле Красноярского края есть «лишняя» нагрузка. В Кузбассе есть отдельные частные ТСО, у которых тариф выше нашего в 2,5 раза!

— Но это системная проблема тарифного регулирования, а не частная проблема регионов?

— Сегодня тарифное регулирование устроено таким образом, что региональные органы регулирования всегда правы. Хорошо, что появилась Федеральная антимонопольная служба (ФАС). Игорь Артемьев буквально на днях заявил, что до конца года планируется установить группе компаний «Россети» долгосрочный тариф. Эту инициативу уже поддержал председатель правительства РФ Дмитрий Медведев. На мой взгляд, это отличное решение, энергетики его очень ждут.

Мы держатели эталонной сети, МРСК Сибири — публичная компания, поэтому вся наша отчетность — производственная, финансовая — в открытом доступе. Анализ показывает, что мы работаем эффективнее практически любой частной сетевой компании в Сибири. За меньшие деньги обеспечиваем более высокую надежность, потребитель в остальных случаях переплачивает.

Есть позиции Минэнерго РФ, ФАС, администрации президента, что необходимо эталонное регулирование, а не метод «затраты плюс».

МРСК Сибири, действительно, ответственно подходит к вопросам надежности, несет серьезную социальную нагрузку: мало где в частных компаниях есть аварийный резерв, дизель-генераторы, а это лишние затраты. Но мы их несем. Если где-то случилось технологическое нарушение, присылаем десятки дизелей. В Кузбассе проблема — загоняем технику из Томска, с Алтая. МРСК Сибири не может оставить людей без света. В среднем по компании продолжительность отключения — до двух часов. Безусловно, есть больше, есть меньше, но два часа в среднем — это невысокий показатель, учитывая протяженность и труднодоступность сетей, сибирскую погоду.

Есть еще одна проблема: большая лоскутность сетей. Вроде бы отключилось не у МРСК Сибири, а потребитель этого не знает. И таких отключений в СФО в 2018 году — до 40 процентов. То есть четыре из десяти технологических нарушений — не наши. При этом у частных ТСО в общей сложности чуть более 15 процентов сетей в регионах присутствия МРСК Сибири. Поэтому так необходима консолидация всех энергообъектов на базе самого эффективного собственника.

— Мне как потребителю все равно, у кого авария. Я хочу электричество!

— И это правильно! Сейчас у энергетиков есть одна общая проблема: мы не видим конечного потребителя. Основная цель цифровизации — увидеть его и управлять энергоснабжением. Сегодня специалисты МРСК Сибири видят центр питания, отходящую сеть, трансформаторную подстанцию, к которой подключены несколько тысяч человек. Но есть ли свет у конкретного Иванова Ивана Ивановича, который живет на такой-то улице в такой-то квартире, мы не понимаем. Поэтому построение цифровой сети должно начинаться с установки интеллектуального прибора учета.

— Вы построили первую цифровую подстанцию в стране, но остальные вводимые объекты не цифровые, а ведь на цифровизацию дано всего 12 лет, времени не так много. Вы готовы? Вы уложитесь в срок?

— Объекты, которые МРСК Сибири вводит сейчас, не цифровые, потому что проектировались два года назад. С учетом выбора площадки, получения разрешений и разработки проекта подстанция строится 1,5–2 года, это нормально. Но начиная с 2018 года мы строим только цифровые энергообъекты.

Например, в центре Красноярска МРСК Сибири сейчас реконструирует подстанцию «Молодежная». Это очень сложный технологический проект, который мы делаем цифровым. Подстанцию «Озерная» переведем на «цифру» в 2019 году. Этот объект строился по проекту, который был уже отторгован, на готовом оборудовании, но мы предусмотрели возможность его перевода на цифровое управление. Подстанция уже сейчас работает без персонала.

В каждом регионе присутствия уже ведется работа по созданию цифровых подстанций и цифровых районов электрических сетей. В Красноярском крае это Емельяновский район, где колоссальные потери — 40 процентов. Можно по-разному относиться к жителям, к бизнесу, мы не знаем, где именно теряется энергия, но точно — где-то в районе. До конца года 90 процентов потребителей будут обеспечены цифровыми приборами учета. Мы будем видеть: ворует человек или нет, какой у него профиль нагрузки и так далее. В каждом филиале МРСК Сибири мы выбрали пилотные районы, проектируем параллельно.

В Республике Тыва ведем масштабную работу: инвестпрограмма «Тываэнерго» составляет 277 миллионов рублей. МРСК Сибири в следующем году вложит миллиард. Деньги — около 800 миллионов рублей — государственные, уже готовится постановление правительства РФ. Сделаем район Каа-Хем полностью цифровым. Уверен, эффекты получим колоссальные. «Тываэнерго» исторически было в убытках, в этом году предприятие уже вышло на прибыль.

Есть один минус, который нас тормозит: потребители, крупные сбытовые компании и ТСО где-то не платят, порой совершают мошеннические действия. Есть целая группа уголовных дел, когда частная сетевая компания задолжала миллиарды, вывела деньги через какие-то схемы« Сейчас «Читаэнергосбыт» может принести нам убытки, мы заключили сложнейшие соглашения, чтобы минимизировать ущерб.

Хочу отметить, что МРСК Сибири впервые перестала судиться со сбытами. Это было страшновато сделать, но мы поверили друг другу, заключили соглашения о реструктуризации задолженностей, появился небольшой ручеек денег в компанию. Сейчас начали снижать разногласия, думаем, что поступлений станет больше, если, конечно, сбыты не обанкротятся.

Вообще сегодня лучшие сбытовые компании — государственные. «Красноярскэнергосбыт» принадлежит «РусГидро», в двух Алтаях, Омске и Томске работает «ИнтерРАО», там отличный менеджмент и отсутствуют задолженности.

А взять Забайкалье, Бурятию, где частные сбыты — там сплошные проблемы. «Знаменитая» группа «Энергострим»: вывели огромные суммы еще пять-семь лет назад, а «хвосты» остались до сих пор. По законодательству все, что нам не доплатил сбыт, мы обязаны возвратить через тариф. Представляете, если МРСК Сибири сейчас в тариф попросит включить дополнительные пять миллиардов? Губернатор скажет: я не могу. Орган регулирования ответит: ни в коем случае. Поэтому нам пришлось балансировать, заниматься реструктуризацией, привлекать внешние деньги, и ситуация сдвинулась.

— «Россети» в лице МРСК Сибири зашли в Новосибирскую область. Как выстраиваются отношения с другими игроками рынка, с администрацией, с потребителями?

— АО «Региональные энергетические системы» (АО «РЭС») доминирует в регионе, у него почти 75 процентов рынка области. Это частная компания на сто процентов, которая подписала с нами договор доверительного управления. Думаю, это ответ на вопрос, насколько привлекательна и эффективна МРСК Сибири. Конечно, мы бы хотели купить эту компанию в перспективе. Хочу отметить, что на сетевом рынке нашей страны сделок такого масштаба еще не было.

У губернатора области есть важнейшая задача: нужно синхронизировать развитие энергетики с развитием региона. Сегодня крупный инвестор обращается в АО «РЭС», а они отказывают в технологическом присоединении. Он начинает строить свою мини-генерацию, что нерационально ни с точки зрения инвестора, ни с точки зрения энергоснабжающей организации: мы теряем рынок.

Власти настроены к нам лояльно. Андрей Травников вникает в проблематику, сам хорошо разбирается в положении дел в энергетике региона. Мы подготовили модели, привязали программу развития энергохозяйства к программе развития региона, если все получится, то область по инвестициям сделает серьезный шаг вперед.

Другое важное направление — это потери. По МРСК Сибири потери 7,8 процента, по области — 13,5 процента. Сколько денег теряется на таком пропуске! А потребители это оплачивают.

— Как удается снимать возражения и опасения по поводу монополизации рынка?

— До монополизации нам еще далеко. МРСК Сибири на Кузбассе занимает всего 32 процента рынка. В Новосибирске — да, много, но мы получили разрешение ФАС на эту сделку.

А долю рынка будем увеличивать, это факт. В Бурятии заканчиваем выкупать сети в муниципальных районах. Как живут районы электрических сетей, которые сейчас находятся в собственности муниципалитетов? Да они еле зарплату вытягивают. А у нас зоны эксплуатационные с ними пересекаются. У них есть офис, мастерский участок, и у нас есть офис и мастерский участок. Расходы дублируются, включаются в тариф, а платит опять потребитель.

Вы не представляете, сколько в таких районах проблем. Недавно с председателем правительства Красноярского края Юрием Лапшиным час сидели и решали проблему — не поверите — по школам Красноярского края. «Красноярскэнерго» выставляет им большие штрафы за отсутствие поверки счетчиков: где миллион, где 200 тысяч, это ложится на бюджет, деньги большие. Я предложил, чтобы МРСК Сибири взяла все школы, подключенные к нашим сетям, на техобслуживание. Мы окажем помощь образовательным учреждениям, а потребитель от этого выиграет как минимум трижды. Во-первых, совокупный платеж уменьшится, в том числе за счет применения энергосберегающих технологий. Безусловно, повысится надежность. В-третьих, сами собой закончатся все юридические вопросы из-за сроков поверки счетчиков. Лучше заплатить небольшие деньги за профессиональную работу энергетиков, чем гигантские штрафы.

— По статистике износ электросетевого хозяйства в России — порядка 70 процентов. Какая цифровизация возможна на таких сетях?

— Что такое 70 процентов износа? Это просто бухгалтерская терминология, которая к реальной жизни отношения не имеет. Если сети действительно находятся в таком состоянии, то почему же они не падают? Их же модернизируют, проводят техническое обслуживание и ремонт.

Трактор, например, по бухгалтерии амортизируется на 10 процентов в год. То есть за десять лет у него износ будет 100 процентов. А если он ездил при этом всего по сто моточасов? По бумагам он уже металлолом, по факту — трактор, на котором еще много времени можно спокойно работать.

Да, сети изношены, но говорить, что из 100 опор 70 гнилых, нельзя. Мы бы работали только на одних линиях. Необходима корректная методика оценки износа энергообъектов. Мы еще многими документами зарегулированы, правилами технической эксплуатации, где написано, что в зависимости от вида оборудования нужно делать капитальный ремонт в период от 6 до 12 лет. А в случае неисполнения есть риски применения штрафных санкций со стороны надзорных органов, потому что по документам положено. Деньги на капремонт я возьму из тарифа. То есть снова за всю бухгалтерию заплатит потребитель. Зато на что-то другое, более нужное и важное, денег уже не хватит. Надо это менять.

— МРСК Сибири в этом году приобрела электромобили для нужд красноярского и кемеровского филиалов и даже провела автопробег по трем регионам Сибири. Установлены электрозаправочные станции в Красноярске и Кемерове. А какова конечная цель проекта?

— Развитие инфраструктуры для электрокаров — проект, прежде всего, имиджевый, экономики в нем пока нет. Все электромобили заряжаются у нас бесплатно. В этом проекте эксплуатационные расходы небольшие, а капитальные — гораздо существеннее: инфраструктура стоит денег, автомобиль недешевый, но нам интересно, будем развивать его дальше. За электротранспортом будущее. Евросоюз уже объявил, что после 2040 года ни одного автомобиля с бензиновым или дизельным двигателем продаваться на территории ЕС не будет.

В России Москва задает тренды: есть собственная зарядная инфраструктура, каршеринг электромобилей, планируется замена троллейбусов на электробусы« В этом проекте многое зависит от воли первых лиц региона. Например, МРСК Сибири столкнулась с колоссальным противодействием при установке электрозаправки в аэропорту «Красноярск». Нам так и не разрешили ее поставить, запросили огромные деньги за аренду места. А вот мэр города позитивно отнесся, поэтому в Красноярске уже три заправки, которыми пользуются владельцы 30 электрокаров.

Прогрессу вредит настороженность. Чтобы ее не было, мы и пропагандируем электромобили. Разумеется, МРСК Сибири намерена расширять географию — в долгосрочных планах создание полноценной зарядной инфраструктуры для электротранспорта в Сибири. Уже в этом году зарядные станции появятся в Барнауле, Омске, Кемерове и других городах Сибири. В Омской области есть желание поставить зарядные станции на трассе, соединяющей Омск и Тюмень, чтобы у водителей была возможность заряжаться в дороге.

https://www.mrsk-sib.ru